Неточные совпадения
На
терпенье, можно сказать, вырос,
терпеньем воспоен,
терпеньем спеленат, и сам, так сказать, не что
другое, как одно
терпенье.
Да и тебя, мой
друг, я, дочка, не оставлю,
Еще дни два
терпение возьми...
— Полноте, полноте лукавить! — перебил Кирилов, — не умеете делать рук, а поучиться —
терпенья нет! Ведь если вытянуть эту руку, она будет короче
другой; уродец, в сущности, ваша красавица! Вы все шутите, а ни жизнью, ни искусством шутить нельзя! То и
другое строго: оттого немного на свете и людей и художников…
Уж у Уленьки не раз скалились зубы на его фигуру и рассеянность, но товарищи, особенно Райский, так много наговорили ей хорошего о нем, что она ограничивалась только своим насмешливым наблюдением, а когда не хватало
терпения, то уходила в
другую комнату разразиться смехом.
— Некогда; вот в прошлом месяце попались мне два немецких тома — Фукидид и Тацит. Немцы и того и
другого чуть наизнанку не выворотили. Знаешь, и у меня
терпения не хватило уследить за мелочью. Я зарылся, — а ей, говорит она, «тошно смотреть на меня»! Вот хоть бы ты зашел. Спасибо, еще француз Шарль не забывает… Болтун веселый — ей и не скучно!
Таким образом, на этом поле пока и шла битва: обе соперницы как бы соперничали одна перед
другой в деликатности и
терпении, и князь в конце концов уже не знал, которой из них более удивляться, и, по обыкновению всех слабых, но нежных сердцем людей, кончил тем, что начал страдать и винить во всем одного себя.
Ни у кого
другого, даже у немца, недостанет
терпения так мелко и чисто выработать вещь, или это будет стоить бог знает каких денег.
Нельзя не отдать справедливости неутомимому
терпению голландцев, с которым они старались, при своих малых средствах, водворять хлебопашество и
другие отрасли земледелия в этой стране; как настойчиво преодолевали все препятствия, сопряженные с таким трудом на новой, нетронутой почве.
— Нужно иметь
терпение, мой
друг…
Ляховский считал Альфонса Богданыча очень ограниченной головой и возвысил его из среды
других служащих только за ослиное
терпение и за то, что Альфонс Богданыч был один-одинехонек.
Разобраться в этом странном наборе фраз было крайне трудно, и Привалов чувствовал себя очень тяжело, если бы доктор не облегчал эту трудную задачу своим участием. Какой это был замечательно хороший человек! С каким ангельским
терпением выслушивал он влюбленный бред Привалова. Это был настоящий
друг, который являлся лучшим посредником во всех недоразумениях и маленьких размолвках.
Вот это и начал эксплуатировать Федор Павлович, то есть отделываться малыми подачками, временными высылками, и в конце концов так случилось, что когда, уже года четыре спустя, Митя, потеряв
терпение, явился в наш городок в
другой раз, чтобы совсем уж покончить дела с родителем, то вдруг оказалось, к его величайшему изумлению, что у него уже ровно нет ничего, что и сосчитать даже трудно, что он перебрал уже деньгами всю стоимость своего имущества у Федора Павловича, может быть еще даже сам должен ему; что по таким-то и таким-то сделкам, в которые сам тогда-то и тогда пожелал вступить, он и права не имеет требовать ничего более, и проч., и проч.
Признаться сказать, ни в какое время года Колотовка не представляет отрадного зрелища; но особенно грустное чувство возбуждает она, когда июльское сверкающее солнце своими неумолимыми лучами затопляет и бурые, полуразметанные крыши домов, и этот глубокий овраг, и выжженный, запыленный выгон, по которому безнадежно скитаются худые, длинноногие курицы, и серый осиновый сруб с дырами вместо окон, остаток прежнего барского дома, кругом заросший крапивой, бурьяном и полынью и покрытый гусиным пухом, черный, словно раскаленный пруд, с каймой из полувысохшей грязи и сбитой набок плотиной, возле которой, на мелко истоптанной, пепеловидной земле овцы, едва дыша и чихая от жара, печально теснятся
друг к дружке и с унылым
терпеньем наклоняют головы как можно ниже, как будто выжидая, когда ж пройдет наконец этот невыносимый зной.
— Что вас обманывать? Да, нельзя. Я это хотел сказать вам. Но —
терпение,
терпение, мой
друг! Будьте тверды! Кто тверд, добьется удачи.
Надобно, впрочем, сказать, что эта временная деликатность —
терпения одних и отказа
других — не представляла особенного подвига, при постоянном улучшении дел тех и
других.
— Милочка!
друг мой! имей
терпенье! Мне обещали завтра же нас в центре города устроить. Номера чистые, и насчет обеда можно будет с хозяйкой условиться, ежели ты не хочешь ходить в «Британию».
Проходит еще года три; Сережка уж начинает показываться на красном дворе. Сплетясь руками с
другими ровесниками мальчишками, он несется вскачь из одного конца в
другой, изображая из себя то коренную, то пристяжную, и предается этому удовольствию до тех пор, пока матушка, выведенная из
терпенья, не крикнет из окна...
Парубки гонялись за нею толпами, но, потерявши
терпение, оставляли мало-помалу и обращались к
другим, не так избалованным.
— Ведь я — святой человек, Илья Фирсыч, святой по
терпению… Господи, чего только я не терплю? Нет, кажется, такой глупости, которую не приходилось бы проделывать. И, ей-богу, не для себя хлопочу, а для
других…
Он рассказывал мне про свое путешествие вдоль реки Пороная к заливу
Терпения и обратно: в первый день идти мучительно, выбиваешься из сил, на
другой день болит всё тело, но идти все-таки уж легче, а в третий и затем следующие дни чувствуешь себя как на крыльях, точно ты не идешь, а несет тебя какая-то невидимая сила, хотя ноги по-прежнему путаются в жестком багульнике и вязнут в трясине.
— Я вышел из
терпения: — Должность ли твоя людей убивать, скаредный человек; и ты носишь знаки отличности, ты начальствуешь над
другими!..
Наконец мы сошлись и, чтобы не потерять
друг друга, взялись за руки. Одиннадцатый гроб вывел меня из
терпения.
С
другой стороны — навязывать автору свой собственный образ мыслей тоже не нужно, да и неудобно (разве при такой отваге, какую выказал критик «Атенея», г. Н. П. Некрасов, из Москвы): теперь уже для всякого читателя ясно, что Островский не обскурант, не проповедник плетки как основания семейной нравственности, не поборник гнусной морали, предписывающей
терпение без конца и отречение от прав собственной личности, — равно как и не слепой, ожесточенный пасквилянт, старающийся во что бы то ни стало выставить на позор грязные пятна русской жизни.
— Позвольте же и мне, милостивый государь, с своей стороны вам заметить, — раздражительно вдруг заговорил Иван Федорович, потерявший последнее
терпение, — что жена моя здесь у князя Льва Николаевича, нашего общего
друга и соседа, и что во всяком случае не вам, молодой человек, судить о поступках Лизаветы Прокофьевны, равно как выражаться вслух и в глаза о том, что написано на моем лице.
Это была совершенно оригинальная теория залегания золотоносных жил, но нужно было чему-нибудь верить, а у Мыльникова, как и у
других старателей, была своя собственная геология и терминология промыслового дела. Наконец в одно прекрасное утро
терпение Мыльникова лопнуло. Он вылез из дудки, бросил оземь мокрую шапку и рукавицы и проговорил...
Сейчас получил,
друг мой сердечный, твои листки 10 — 12-го из Нижнего. Прочитавши их, мне как-то легче стало сидеть, хотя, признаюсь, с трудом сидеть. Часто вспоминаю, как я лежал у вас наверху; обстоятельства тогда были не совсем те же, но то же испытание
терпения. Теперь это испытание в больших и сложнейших размерах, и потому надобно находить в себе искусство с ними ладить…
Пора бы за долговременное
терпение дать право гражданства в Сибири, но, видно, еще не пришел назначенный срок. Между тем уже с лишком половины наших нет на этом свете. Очень немногие в России — наша категория еще не тронута. Кто больше поживет, тот, может быть, еще обнимет родных и
друзей зауральских. Это одно мое желание, но я это с покорностию предаю на волю божию.
Не говорю вам о глубокой моей благодарности за ваше посещение: кажется, это между нами ясно. В награду вам скажу, что пульсация значительно меньше теперь против прошедшей; в известных вам случаях не возвращается. Бывает, но редко и слабее. Я это добро приписываю силе вашей воли. Вообще и
другие припадки уменьшаются, но в сложности нет еще настоящего восстановления сил. Если это богу угодно, то он ускорит или даст
терпение, которым не хвастаю сам.
Калинович между тем выходил из себя, проклиная эту отвратительную помещичью наклонность — рассказывать
друг другу во всякий час дня и ночи пошлейшие анекдоты о каких-нибудь мошенниках; но
терпению его угрожало еще продолжительное испытание: молодой Кадников тоже воспалился желанием рассказать кое-что.
Мы все, здесь стоящие, имели счастие знать его и быть свидетелями или слышать о его непоколебимой верности святому ордену, видели и испытали на себе, с какой отеческою заботливостью старался он утверждать
других на сем пути, видели верность его в строгом отвержении всего излишнего, льстящего чувствам, видели покорность его неисповедимым судьбам божиим, преданность его в ношении самых чувствительных для сердца нашего крестов, которые он испытал в потере близких ему и нежно любимых людей; мы слышали о
терпении его в болезнях и страданиях последних двух лет.
— А-а-ах! а что в Писании насчет терпенья-то сказано? В
терпении, сказано, стяжите души ваши! в
терпении — вот как! Бог-то, вы думаете, не видит? Нет, он все видит, милый
друг маменька! Мы, может быть, и не подозреваем ничего, сидим вот: и так прикинем, и этак примерим, — а он там уж и решил: дай, мол, пошлю я ей испытание! А-а-ах! а я-то думал, что вы, маменька, паинька!
По вечерам на крыльце дома собиралась большая компания: братья К., их сестры, подростки; курносый гимназист Вячеслав Семашко; иногда приходила барышня Птицына, дочь какого-то важного чиновника. Говорили о книгах, о стихах, — это было близко, понятно и мне; я читал больше, чем все они. Но чаще они рассказывали
друг другу о гимназии, жаловались на учителей; слушая их рассказы, я чувствовал себя свободнее товарищей, очень удивлялся силе их
терпения, но все-таки завидовал им — они учатся!
Покоряться значит предпочитать
терпение насилию. Предпочитать же
терпение насилию значит быть добрым или хоть менее злым, чем те, которые делают
другим то, что не желают себе.
Мера
терпения человеческого преисполнилась; впереди не было никакой надежды, и двое из негодяев, из числа самых приближенных к барину и — что всего замечательнее — менее
других терпевшие от его жестокости, решились на ужасное дело: они отравили его мышьяком, положа мышьяк в графин с квасом, который выпивал по обыкновению Михайла Максимович в продолжение ночи.
— 5 января того же году писал он к Философову: «
Терпение мое час от часу становится короче в ожидании полков, ибо ежечасно получаю страшные известия; с
другой же стороны, что башкирцы с всякою сволочью партиями разъезжают, заводы и селения грабят и делают убийства.
— Пелагея! — возразил громким голосом Медузин. — Не употребляй во зло
терпение мое; именины править с
друзьями хочу, хочу и сделаю; возражений бабьих не терплю.
Федосья как-то смешно фыркнула себе под нос и молча перенесла нанесенное ей оскорбление. Видимо, они были люди свои и отлично понимали
друг друга с полуслова. Я, с своей стороны, отметил в поведении Пепки некоторую дозу нахальства, что мне очень не понравилось. Впрочем, Федосья не осталась в долгу: она так долго ставила свой самовар, что лопнуло бы самое благочестивое
терпение. Пепко принимался ругаться раза три.
Меня возмущало, что Пепко говорил глупости серьезным тоном. А в сущности он занят был совершенно
другим. Отдохнув с неделю, он засел готовиться на кандидата прав. Юридическими науками он занимался и раньше, во время своих кочевок с одного факультета на
другой, и теперь принялся восстановлять приобретенные когда-то знания. У него была удивительно счастливая память, а потом дьявольское
терпение.
Жду я час, жду два: ни звука ниоткуда нет. Скука берет ужасная, скука, одолевающая даже волнение и тревогу. Вздумал было хоть закон какой-нибудь почитать или посмотреть в окно, чтоб уяснить себе мало-мальски: где я и в каких нахожусь палестинах; но боюсь! Просто тронуться боюсь, одну ногу поднимаю, а
другая — так мне и кажется, что под пол уходит…
Терпенья нет, как страшно!
Калатузов пригинался то к одному из них, то к
другому и, получая вместо определительных слов какое-то жужжание, вышел, наконец, из
терпения и сказал...
Несчастливцев. Как выгнал? И то слышал, и то известно, братец. Три раза тебя выбивали из города; в одну заставу выгонят, ты войдешь в
другую. Наконец уж губернатор вышел из
терпения: стреляйте его, говорит, в мою голову, если он еще воротится.
Саша. Зачем же они говорят вздор? Ах, да все это скучно и скучно! Иванов, Иванов, Иванов — и больше нет
других разговоров. (Идет к двери и возвращается.) Удивляюсь! (Молодым людям.) Положительно удивляюсь вашему
терпению, господа! Неужели вам не скучно так сидеть? Ведь воздух застыл от тоски! Говорите же что-нибудь, забавляйте барышень, шевелитесь! Ну, если у вас нет
других сюжетов, кроме Иванова, то смейтесь, пойте, пляшите, что ли…
Едва ли где-нибудь в
другом месте геолог найдет столь необозримое поле для исследований, как на Чусовой, которая с чисто геологическим
терпением ждет русских ученых и русской науки, чтобы развернуть пред их глазами свои сокровища.
Конечно, ничего, как и оказалось потом: через неделю же после того я стала слышать, что он всюду с этой госпожой ездит в коляске, что она является то в одном дорогом платье, то в
другом… один молодой человек семь шляпок мне у ней насчитал, так что в этом даже отношении я не могла соперничать с ней, потому что муж мне все говорил, что у него денег нет, и какие-то гроши выдавал мне на туалет; наконец,
терпение мое истощилось… я говорю ему, что так нельзя, что пусть оставит меня совершенно; но он и тут было: «Зачем, для чего это?» Однако я такой ему сделала ад из жизни, что он не выдержал и сам уехал от меня.
Способности Пигасова не выходили из разряда обыкновенных;
терпением и настойчивостью он отличался, но особенно сильно было в нем чувство честолюбия, желание попасть в хорошее общество, не отстать от
других, назло судьбе.
— Хорошо ему говорить о
терпении, — ворчала одна Утка, — вон какое горло, точно труба. А потом, если бы у меня была такая длинная шея и такой крепкий клюв, то и я тоже проповедовала бы
терпение. Сама бы наелась скорее всех, а
другим советовала бы терпеть… Знаем мы это гусиное
терпение…
Надоедали мне такие шутки, но споры не помогали, и, кроме
терпения, не было
другого лекарства.
— Не сам ли он создал свое могущество? какая слава, если б он избрал
другое поприще, если б то, что сделал для своей личной мести, если б это
терпение, геройское
терпение, эту скорость мысли, эту решительность обратил в пользу какого-нибудь народа, угнетенного чуждым завоевателем… какая слава! если б, например, он родился в Греции, когда турки угнетали потомков Леонида… а теперь?.. имея в виду одну цель — смерть трех человек, из коих один только виновен, теперь он со всем своим гением должен потонуть в пучине неизвестности… ужели он родился только для их казни!.. разобрав эти мысли, он так мал сделался в собственных глазах, что готов был бы в один миг уничтожить плоды многих лет; и презрение к самому себе, горькое презрение обвилось как змея вокруг его сердца и вокруг вселенной, потому что для Вадима всё заключалось в его сердце!
— Мошенник ты этакой! — закричал, наконец, вышедший из
терпения герой наш. — Разбойник ты этакой! да это ведь я; ведь это ты про меня говоришь. А то
другой есть Голядкин; я про
другого говорю, мошенник ты этакой!
На
другой день —
терпения моего не стало! Выписного кухмистра взашей, приказал кухозаркам своим изготовить обед по старине, и гости покушали у меня все преисправно и разъехались, благодаря со всем чистосердечием, без малейшей аллегорики.